Общая молитва

Эта палата  Назаретской больницы была сплетением общей боли, последним приютом для безнадежно больных представителей трех религий. Маленькая модель Вселенной. Микрокосмос…

 

На один общий балкон сходились они молиться. Христиане крестились под звук колоколов. Мусульмане падали ниц и делали «намаз». А единственный Еврей в широкополой шляпе – поднимал свои огромные руки к Небу – и молился за всех. Он кричал, перемежая иврит и русский. Он молился не как все – молился как Мошэ Рабэйну и как предок его – Баал Шем Тов. И лился через него на всех Божественный Свет…

 

В этой палате не было выздоравливающих… Состав больных менялся постоянно. И каждый день перестилались койки умерших… Долго жили лишь двое – Еврей и Мусульманин. Мусульманин был молод и необыкновенно красив. Смуглый, чернобородый, весь в белом, он сидел на постели, перебирая янтарные четки, и расширенными от бессилия и боли глазами следил за Евреем. Еврей был сед и мудр, но и его часто одолевали сомнения: « Надо же, чтобы в последние минуты мне был подарен персональный враг! Враг, который не хочет, чтобы я молился, когда молится он, чтобы я сидел и стоял рядом. Который биологически ненавидит меня и весь мой народ! Как он смотрит, как звереныш! А ведь скоро он уйдёт навсегда… Неужели он понесёт эту ненависть с собой и в последнюю минуту?… Вот опять жена и мать его пришли… У матери глаза не высыхают от слёз… Братья – типичные «хамасовцы» – звери. А дети у него – всё равно красивые. И глазищи – как у наших… Странно… Что же это за слепая вражда, которая застилает наши глаза?…»

 

 А потом был между ними взрыв. Мусульманин кричал, что он не пустит Еврея молиться, что он мешает ему – и бился в истерике. Еврей оттолкнул его плечом, перешагнул – и поднял руки к Небу…

 

Ночью случилось это… Еврей проснулся, как от толчка. Посмотрел на часы – без четверти два ночи. И вдруг какая-то неведомая сила приказала ему: Встань и иди! Подойди к нему. Потрогай его.

 

 Еврей подошёл к Мусульманину, борясь с собственным «Я», которое эгоистически бунтовало: «Какое мне до него дело? Он же мой враг!» Но, подчиняясь всё той же неведомой силе, он коснулся его… И содрогнулся – вся рука его была в крови… Мусульманин лежал весь чёрный, залитый собственной кровью, которая щедро лилась из вены с вывернувшейся капельницей… И пришла вдруг Еврею мысль – ясная и жестокая: «Враг умирает! Так пусть же он умрёт! Не мне вмешиваться в помыслы Б-жьи! Значит он уже переполнил чашу терпения – и вот вытекает его последняя кровь… Но – глаза! Глаза его детей, так похожие на наши! Исплаканные глаза его матери! Наши старики и дети… Кровь! Я могу оставить её литься… Б-же! Ну зачем Ты искушаешь меня опять? Не хочу больше быть «Богоборцем»! Устал! И из меня тоже стремительно уходит жизнь… Но что-то я ещё могу успеть! Остановить кровь…»

 

И он закричал. Тогда Мусульманина спасли. Всю ночь врачи боролись за его жизнь. А под утро прибежали перепуганные родственники. Вся больница ходуном ходила. Мусульмане падали ниц перед Евреем, целовали его руки, ноги, кричали: «Слава тебе! Ты спас нашего брата!» Еврей сердился ужасно – на них, но еще больше – на себя. Его опять одолевали сомнения… Сомнения рассеялись, когда на каталке привезли обескровленного Мусульманина. И Еврей увидел исстрадавшегося мальчишку, увидел его иссиня-чёрные, расширенные от боли глаза… Глаза плакали. В них была горечь раскаяния и слёзы благодарности…Еврей махнул ему рукой: «Живи…»

 

Через три дня Мусульманин всё-таки умер. А ещё через три дня умер Еврей. Б-г свёл их вместе для последнего испытания и исправления – а потом забрал их на Небо, потому что у каждого – своя дорога! Но перед смертью дал понять – кто мы, и какими нам быть!…