Первое испытание Бога

 

Обретение веры (1)

 

Первое испытание Бога

 

 

По книге  "Всемирный сад веры"

 

 

Неизвестные факты из биографии рава Шалома Аруша

 

 

Вся моя жизнь — одна нескончаемая история поисков веры. Хотя моя биография весьма отличается от вашей, вы скоро поймете, что между нами есть немало общего. Почему я смею утверждать это с такой уверенностью? Все очень просто, ибо все вы — мои братья и сестры. Не нужно защищать докторат по генеалогии, чтобы твердо знать: люди, у которых общий отец или общая мать, — братья. Между тем у вас и у меня один отец — Отец Небесный! Как только мы усвоим эту простую истину, мы сможем жить в мире и с самими собой, и со всей Вселенной.

Для того чтобы найти своего Небесного Отца, необходимо обретение веры. Нужно знать, что настоящая вера — это очень простая вещь, в ней нет никаких ухищрений, как будет ясно из этой книги. Чем сильнее человек верит, тем он лучше знает своего Небесного Отца — Творца, создавшего всех и вся.

Для вас, наверное, это признание звучит странно? Простая логика требует: сначала покажите мне Творца, а потом я в него поверю! У меня тоже были похожие запросы о жизни, вере и связи с Творцом. Я также искал ответы на самые важные жизненные вопросы, на которые никто не мог ответить. Я спрашивал себя: что я делаю в этом мире? Кто и зачем сотворил существующую реальность?

Я сказал себе так: если у мира есть Творец, он, несомненно, слышит меня.

Поэтому я просто задал Ему вопрос:

— Ты меня слышишь?

Творец понимал, что я не какой-нибудь наглец и что я действительно ищу истину.

Поэтому Он мне ответил.

Вот как это произошло.

 

Детство, отрочество, юность

Свое начальное образование я получил в светской французской школе «Альянс», хотя мои родители были верующими и еврейская традиция окружала меня со всех сторон. Однако, когда я поступил в светскую гимназию, я совершенно порвал с религией. В моей жизни появились гораздо более интересные вещи. В 1970-м я был призван в армию и оказался в элитном подразделении на должности фельдшера спасательного вертолетного отряда.

Я участвовал в десятках рискованных операций, включая спасение и эвакуацию летчиков, сбитых противником и оказавшихся за линией фронта. Я серьезно относился к своим обязанностям и даже научился делать неотложные операции в полевых условиях. Для этого мы с моим товарищем неустанно тренировались в Институте патологии, используя для обучения трупы. В итоге у нас образовалась прочная психологическая защита: мы привыкли к зрелищу смерти и страшных ран, так что ужасы войны нас больше не пугали.

 

Университет

Закончив срочную службу, я сразу же поступил в университет. Я мечтал поступить на медицинский факультет, однако мои оценки по гуманитарным предметам оказались не на высоте. А, как известно, если у тебя не самые высокие оценки, поступить на медицинский факультет во многих университетах мира невозможно. Хотя по математике и естественным наукам мои результаты были весьма высоки и вполне соответствовали требованиям медицинского факультета в Канаде, в Небесной канцелярии на Шалома Аруша были у Творца другие планы. Неожиданно во время резервистских сборов я получил травму, из-за которой мне пришлось отказаться от поездки в Канаду. Хорошо помню, что тогда я очень расстроился, но сегодня, оглядываясь на прошедшие годы, осознаю, что все случившееся со мной было даром Создателя, позволившим мне остаться в Израиле; так для меня начала осуществляться особенная программа Творца…

Я поступил в один из израильских университетов, где начал изучать экономику и бухгалтерию. На первом году обучения я видел мир в розовом свете и хорошо стоял на ногах. У меня была даже машина — символ преуспевания молодого человека 70-х годов, я пользовался популярностью и слыл в обществе модным студентом-отличником с длинными волосами. Все было прекрасно, как вдруг…

 

Телеграмма

В один ужасный день я получил страшную телеграмму. Пятеро моих лучших друзей — товарищей по оружию, с которыми мы вместе служили, — погибли при крушении вертолета.

В те годы я был полностью погружен в самого себя и все свободное время тратил на учебу, развлечения и тусовки. И поэтому по дороге на кладбище я также думал о привычных для меня вещах. О погибших товарищах я как будто не вспоминал. На похоронах были мои друзья — они видели, как я выгляжу, завидовали тому, как я живу, где учусь, какое впечатление произвожу. А я был настолько зациклен на самом себе, что вместо того, чтобы вспоминать погибших, думал только о своем имидже.

Глядя назад, я отчетливо вижу, что жил сюрреалистической жизнью. В перерыве между похоронами мы с товарищами пошли в ресторанчик в старом Яффо. О погибших не было сказано ни слова: мы обсуждали только меню, говорили о себе и своих развлечениях. Тогда я считался ценителем искусства, и после обеда в ресторане мы пошли в одну из галерей на выставку сюрреалистической живописи. Возможно, вам покажется странным сочетание участия в похоронах, посещения восточного ресторана и художественной галереи? Однако этот пример — наглядная иллюстрация нашего тогдашнего бытия, когда мы существовали по принципу «живи сегодняшним днем, и какая разница, что будет завтра». Мы даже не пытались понять, какое отношение к нашей жизни имеет все происходящее вокруг. Мы были полностью погружены в себя, счастливы и успешны, вернее, нам казалось, что мы преуспеваем.

Вместо того чтобы идти на сюрреалистическую выставку, я мог бы запросто посмотреть на свое отражение в зеркале, ибо моя жизнь тогда была куда большим сюром…

И все-таки я оставался столь равнодушным и легкомысленным очень недолго: моя душа проснулась и напомнила мне, что она все еще жива.

Похоронив пятерых друзей, мы с товарищами расстались. Внезапно я остался один. Закончились шутки и веселые разговоры, которые словно бы отодвигали на время сверлящие сознание самые мучительные вопросы. Наступил момент истины.

Я задумался, в чем смысл гибели пятерых моих друзей.

Я действительно был потрясен до глубины души, ибо ушли из жизни мои товарищи по оружию: мы вместе служили, ели, смеялись, плакали, вместе проливали кровь и плечом к плечу прошли ад боевых действий и возвращение с поля сражения…

 

На поиски смысла

Внутренний голос во мне кричал: «Зачем?»

Я задумался о смерти и смысле жизни. Прежде я много раз видел смерть: и на поле боя, и в Институте патологии. Мои руки касались множества трупов. Однако сейчас, когда я внезапно потерял пятерых боевых товарищей, мое восприятие и мои мысли стали другими. Я задумался о вопросах жизни и смерти и впервые осознал: «Никто не будет жить вечно, в один далеко не прекрасный день ты тоже умрешь».

Эта мысль пробила мою привычную защиту. До этого дня я видел смерть только со стороны и был защищен броней профессионального отношения к смерти, однако сейчас я осознал: это произойдет и со мной, и я тоже когда-нибудь умру. Я перестал быть супергероем, равнодушно взирающим на трупы. Вся моя психологическая защита осыпалась, как старая высохшая кожа. Мысли о смерти толкнули меня на поиски смысла жизни.

При этом я вовсе не был депрессивным отчаявшимся человеком. Напротив, я всегда оставался веселым и успешным, находился в самом расцвете сил. Все мои поиски и размышления не были следствием отчаяния — нет, просто сама жизнь заставила меня отправиться на поиски смысла и предназначения человека.

Сейчас меня удивляет тот факт, что человек может жить обыденной жизнью, не задумываясь над ее смыслом, не задавая себе вечных вопросов. Как только во мне поселилась тревога, я ощутил пробуждение от глубокого сна. Впервые в жизни передо мною встали серьезные экзистенциальные вопросы бытия, на которые я не находил ответа. Зачем продолжать погоню за иллюзорным и несущественным? Неужели деньги и сиюминутные удовольствия способны удовлетворить душу человека после его смерти? К чему все наши усилия, если мы все равно умрем? Зачем вся эта погоня? Неужели только ради хорошего стейка на обед и рюмки французского коньяка?! Что с того, что я сделаю докторат по экономике и стану всемирно известным финансистом? Даже если я заработаю сто миллионов долларов, какое это может иметь значение в сравнении с фактом моей будущей смерти? Лежа в могиле, я не смогу насладиться даже кусочком сыра, которым любят угощать белых мышей.

Казалось бы, вполне устойчивая жизненная постройка в моих глазах обвалилась и утратила всякий смысл. Если жизнь неизбежно заканчивается бессмысленной смертью, она не может не быть полнейшей нелепостью и насмешкой.

Как известно, человек не способен заниматься тем, что кажется ему лишенным смысла. Коль скоро я перестал видеть какой-либо смысл в моем тогдашнем существовании, моя жизнь сделалась очень горькой и печальной. Мечты о дипломе, о кошельке, полном денег, общественном признании и карьере больше не доставляли мне никакой радости, равно как и легкие увлечения, многочисленные подружки и развеселые вечеринки. Мне нужен был единственно верный ответ, причем как можно быстрее.

Я всегда был силен в математике. С точки зрения математических символов моя жизнь превратилась в формулу, в которой не хватало одной переменной. В контексте реального, объективно существующего мира я никак не мог найти ответ на свой вопрос: «Зачем все это?»

Как-то раз я предпринял продолжительную прогулку, отпустив свои мысли странствовать в свободном полете.

Затем я задал кому-то вопрос. Кому?

Этого я не знал, но я ощутил, что спрашиваю кого-то (или что-то), кто находится гораздо выше, чем голубой небосвод или мягкий ветерок, дующий с моря. В моем сознании возникла странная гипотеза, которая, как мне казалось, позволяла отыскать недостающую переменную:

— Может быть, у мира есть Творец?

 

Разговор с Богом

 

С невинностью новорожденного ребенка я начал задавать Ему вопрос за вопросом, обращаясь мысленно к горизонту, розовеющему в лучах заката:

— Бог, послушай! Ты вправду существуешь?

— Ты действительно здесь?

— Ты меня слышишь? Ты меня любишь?

Спрашивая Бога, любит ли Он меня, я как будто шел по канату. Я уже упоминал, что мои родители были верующими людьми. Они не раз объясняли нам разницу между добром и злом, однако всю свою молодую жизнь я постоянно нарушал волю родителей, а также основы общепринятой морали и предписания нашей религии. Значит, мне будет стыдно показаться на глаза Творцу?!

Однако я не испытывал чувства стыда. Я думал о том, насколько безусловной будет моя любовь к моим будущим, еще нерожденным детям. Я думал о присущем и диким, и домашним животным врожденном материнском или отцовском инстинкте, предписывающем им любить и защищать свое потомство.

Разве Бог мог бы быть Богом, если бы он любил меня меньше, чем курица — своего цыпленка или корова — теленка?

Мысль о том, что настоящий Бог должен быть подобен любящему и всепрощающему родителю, сделала меня еще более дерзким. Я сказал Ему:

— Бог, если Ты настоящий, Ты должен любить меня, но я этого пока не чувствую. Ты действительно согласен слушать меня, невзирая на то, что я никогда не исполняю Твоих предписаний и не делаю того, что Ты хотел бы, чтобы я выполнял?

— Является ли Твоя любовь ко мне безусловной?

— Ты действительно сотворил меня?

— Ты действительно здесь или просто я безумец, разговаривающий с пустотой?

Мы выросли в соответствии с прагматичными жизненными принципами, обязывающими нас стоять обеими ногами на земле, тяжело трудиться, чтобы свести концы с концами, и чувствовать себя реалистами. Я никогда не увлекался досужими и пустыми фантазиями и был уверен, что мне не свойственно разговаривать с самим собой, а те, кто этим занимается, не совсем нормальны.

Однако в эти мгновения, совершенно необъяснимые с точки зрения моего рационального восприятия жизни, во мне возникло ощущение, что я не одинок, хотя никого из плоти и крови ни рядом, ни вдали от меня я не видел.

Неожиданно в моем сознании словно озарение произошло, будто искра сверкнула. Я удостоился удивительного откровения, пугающего, но в то же время искреннего и простого.

Я положил руку на грудь и почувствовал, как сильно бьется мое сердце.

Огляделся по сторонам: нет, никакие электроприборы не подпитывали мой личный сердечный мотор энергией. Слава Богу, у меня не было кардиостимулятора или другого подобного устройства.

Я неожиданно осознал истину. Несмотря на все ошибки, которые я совершил в своей жизни, несмотря на все глупости, за которые мне было мучительно стыдно, мое сердце продолжало биться, я дышал и жил. Меня не поразила молния.

И тогда я спросил себя: стал бы я благоволить к тому, кто делает вещи, которые меня все время расстраивают? Разумеется, нет.

Значит, если прямо сейчас Бог не лишает меня жизни и заставляет мое сердце усиленно биться, Он и в самом деле должен меня любить!

Я почувствовал, что в груди у меня потеплело, а в пальцах стало ощущаться легкое покалывание.

Казалось, какая-то внутренняя духовная сила отвечала на мои вопросы: «Да, Он действительно любит тебя. Неужели Ты этого не чувствуешь?»

В этот момент я попросил: «Если Ты действительно любишь меня, Господи, не мог ли бы Ты представить мне очевидные доказательства Твоей любви?» В эти минуты мне казалось, что если бы у меня был сын, пошедший кривой дорожкой, пусть даже уголовник, который отбывал наказание в течение нескольких лет в тюрьме, то я был бы невероятно счастлив, если бы в один прекрасный день он вернулся в родительский дом.

И более того: я был уверен, что настоящий Бог должен быть гораздо добрее и милосерднее, чем я.

Разумеется, Он меня слышит, каким бы плохим я ни был.

— Эй, — одернул я себя, словно командир, приводящий в чувство солдата, слегка оглушенного в бою. — Что со мной? Откуда у меня взялись такие мысли?

Кратковременное озарение исчезло, первая недолговечная, но незабываемая волна моего нового духовного опыта схлынула, и все прежние сомнения проснулись, словно спящие собаки, учуявшие вора.

Однако кто этот вор? Неужели греющая душу мысль, что, быть может, у мира есть Творец, который любит и слышит меня?

И что он собирается украсть? На что позарился?

На мою бессмысленную, нелепую жизнь, напоминающую бег белки в колесе?!

Этот внутренний спор продолжался во мне снова и снова. Я был смущен одолевавшими меня сомнениями и все еще не находил удовлетворительного ответа.

После того как первый духовный прибой схлынул и я вновь погрузился в пучину мучительных сомнений, я решил испытать Бога. Мне нужен был точный и определенный ответ. Я хотел избавиться от всех докучных вопросов и узнать истину. Разрушительная война между верой и неверием в моем сознании измучила меня, и продолжать так дальше я не мог.

 

Первое испытание Бога

 

По крайней мере, одно мне стало ясно: моя жизнь не находится в моих руках. Однако если все зависит не от меня, тогда от кого? В своем обращении я бросил Богу несколько вызовов, и, оглядываясь назад, они кажутся мне совершенно недопустимой дерзостью. Однако тогда я сделал это, руководствуясь чистым и невинным желанием обрести истину.

Я сказал Ему:

— Творец мира, я хочу верить в Тебя, однако я не могу увидеть тебя глазами из плоти и крови. Пожалуйста, покажи мне, что Ты — действительно Владыка мира. Покажи мне, на что Ты на самом деле способен. Если ты властвуешь над всем миром, значит, в Твоем управлении находится и сознание моего брата. Пожалуйста, пусть у него прямо сейчас возникнет мысль навестить меня, и как можно скорее.

В те дни у моего брата не было никаких реальных причин навестить меня. Недавно мы виделись, и каждый из нас был занят своими делами: я был студентом университета, а мой брат — профессиональным военным, служившим на дальней базе, добраться до которой потребовало бы нескольких часов езды на машине. Я и представить себе не мог, что моя просьба приведет в движение небесные сферы.

Буквально через час в дверь моей комнаты в общежитии постучали. Я открыл дверь и увидел брата Давида. Я сделал вид, что совершенно не удивлен, однако он был явно встревожен. Мы обнялись, и он сказал: «Со мной произошло что-то непонятное. Внезапно я почувствовал горячее желание увидеть тебя. У меня оказалось несколько свободных часов, я собирался съездить домой повидать семью, но вместо этого в моем сознании возникла непреодолимая тяга повидаться с тобой. Когда я ехал к тебе, мне казалось, что у моей машины выросли крылья: на всех светофорах меня встречал зеленый свет, а на дороге почти не было движения транспорта».

Брат пробыл у меня несколько минут и затем уехал.

Мне хотелось поблагодарить Бога за этот явный и недвусмысленный знак: за то, что Он принял мой вызов и так быстро и точно отреагировал — исполнил мою просьбу. Однако потом у меня снова возникли сомнения: может быть, это простое совпадение? Возможно, я придаю слишком большое значение явным пустякам? Позже я узнал, что источник этих сомнений — не что иное, как дурное начало (йецер ѓа-ра), которое стремится разрушить ощущение внутренней гармонии, полученное человеком благодаря вере и личным отношениям с Создателем. Некоторые называют йецер ѓа-ра змеем-искусителем или Сатаной, однако, как его ни называй, дурное начало от этого лучше не станет.

Воспроизведу здесь один из моих тогдашних «диалогов» с дурным началом (ДН).

Я: Вах, Бог действительно всем управляет!

ДН: Оставь, Шалом, не бросайся в крайности. Твой брат так или иначе ехал домой.

Я: Неправда. Чтобы повидаться со мной, брат должен был ехать на запад, а живет он к югу от базы. Кроме того, как ты объяснишь его внезапное желание повидаться со мной? И как он добрался так быстро, хотя ехал в час пик?

ДН: Подумаешь, такие совпадения случаются каждый день.

Я: Не настолько я глуп, чтобы поверить, что у моего брата, с которым мы виделись несколько дней назад, ни с того ни с сего вдруг возникло непреодолимое желание меня увидеть. И он, словно инопланетянин, приземлился у моего порога всего через час после того, как я попросил Бога дать мне условный знак?! Вероятность такого совпадения — меньше, чем одна миллиардная!

ДН: Шалом, спустись на землю. Рассуждай логично…

 

Продолжение когда-нибудь, да следует.  Не теряйте времени и заказывайте новую книгу рава Шалома Аруша "Всемирный сад веры"

 

Заказывать здесь