Суккот в Казани

Суккот в Казани

 

Из книги «Чтобы ты остался евреем».

 

Каждый учитель в Союзе обязан был вести общественную работу. Меня выбрали председателем месткома. При распределении обязанностей я взял на себя дела, требующие минимума времени: собирать членские взносы, распределять премии и путевки в санатории. Прошел год. Отчетно-выборное собрание назначили на первый день Суккот, который выпал на субботу. Взять больничный? Но больничные я берег на Рош а-Шана и Йом-Кипур. Верите ли, все годы работы я ни разу не брал бюллетеня действительно по болезни. Как-то две недели проболел воспалением легких, но ходил на работу даже при температуре за тридцать девять. Все уже привыкли к этому, так что "разболеться" еще и в Суккот я не мог. Меня беспокоило и то, что придется объяснять, сколько денег я собрал взносами и на что они потрачены, – в субботу деньгами не занимаются. Я решил, что финансовые расчеты можно отнести к категории "дварим шель ма ве-ках" – вещи, которые человека не касаются и совершенно его не интересуют. Тогда о них можно говорить. Чтобы не носить с собой записи, я выучил все цифры наизусть и был готов дать отчет, чтобы отделаться. Однако была еще проблема. Мне предстояло в последний раз собрать взносы. Зарплата предполагалась в четверг, и я решил, что в этот же день соберу взносы, наклею марки, а в субботу приду только "отболтаться".

 

Как на беду, кассир, узнав, что в субботу собрание, позвонил и предупредил: "Я приду не в четверг, а в субботу. Выдам зарплату, Зильбер наклеит марки, а потом начнем собрание".

 

Что делать? Клеить в субботу запрещено. Как выкрутиться? Единственный раз за всю жизнь я выхода не нашел. Решил, что не явлюсь. А завуч наш, Володя Штейнман, знал, что я в субботу не работаю. Он подошел встревоженный: – Исаак Яковлевич, я всегда вам помогаю. Но если вы не придете на этот раз, будет ужасно – начнутся разговоры, и против меня тоже. Б-г простит вам нарушение: нет выхода, вы вынуждены прийти. Завуч был, конечно, прав – разговоры могли начаться, и самые неприятные. Но я подумал и решил, что разговоры и даже возможные санкции – все-таки не пикуах нефеш (угроза для жизни): не расстреляют же меня! Ну, выгонят с работы, в крайнем случае – отнимут диплом… И я не пошел. Суккот провел нормально, сидел в сукке. Вечером зашел к завучу. Вижу, он сидит спокойный, в хорошем настроении. И говорит: – Что-то невероятное. Пришел кассир, стал раздавать деньги, ждут вас. В десять должно начаться собрание. Без десяти десять примчался, как угорелый, инструктор из райкома партии:

– Отмените собрание! Никаких собраний! И произнес речь:

 – Товарищи, основная задача эпохи – борьба с религиозными предрассудками. Учителя должны быть авангардом в этой борьбе. Отдел агитации и пропаганды организует цикл лекций по диалектическому материализму. Собрание отменяется, все на лекцию! Вот так я раз в жизни не пошел на работу, не имея оправдательных документов!

В Суккот евреи обязаны не только есть, пить и, по возможности, спать в сукке, но и ежедневно произносить благословение над лулавом. Лулавом называются связанные вместе пальмовая ветвь, мирт и ива (лулав, адас и арава – на иврите). Произнося благословение, их берут в правую руку, а в левой держат этрог, плод цитрусового растения.

 

Сами понимаете, эти четыре вида растений доставались нам нелегко. Каждый год проблему приходилось решать заново. Иногда мой двоюродный брат Дов-Йосеф присылал посылку из Палестины, иногда, какой-нибудь иностранный турист оставлял для нас  "арба миним" ("четыре вида"), один набор на весь город… Но, так или иначе, за все годы моей жизни в Казани только один раз мы провели Суккот без этрога и лулава.