Вечный спор Моше и Аарона (Шмини)

Недостижимое, как это близко —

Ни развязать нельзя, ни посмотреть, —

Как будто в руку вложена записка
И на нее немедленно ответь…

(Осип Мандельштам)

Еврейская традиция динамична. Меньше всего она напоминает сонное партийное собрание, голосующее единогласно. Только человек, прикоснувшийся к ней, может по-настоящему ощутить, как истина рождается в споре между мудрецами. Однако при этом, как правило, молчаливо предполагается, что сама реальность споров возникла на где-то закате Эпохи Второго Храма, когда Б-жественная Шехина стала покидать Израиль. Ясность пророческих откровений и прежде всего, Откровения нашего учителя Моше не подлежит сомнению.

Тем не менее, как у всякого правила, здесь также имеются исключения. Старшие товарищи меня поправят, но, по всей видимости, первый Галахический спор в еврейской Традиции возник в самом ее истоке при освящении Скинии (ковчега Завета). Это был спор между двумя великими братьями, Моше и Аароном. В итоге спора Моше, величайший из пророков, признает правоту своего старшего брата.

Спор братьев касался приношения жертвы Хатат Рош ходеш, которая должна быть принесена в Новомесячие. Поскольку освящение Скинии выпало на первый день месяца Нисан, эта жертва должна была быть принесена вместе с другими приношениями этого дня. Тем не менее, Аарон и его сыновья не сделали этого, что вызвало гнев Моше.

В этот великий для Израиля день ворвалась трагическая нота. При освящении Скинии погибли сыновья Аарона, Надав и Авиу, совершившие ошибку в Храмовом воскурении.

Аарон и остальные его сыновья, продолжали служение, будучи в трауре. Такова была воля Творца. Все жертвоприношения этого дня коэны совершили в точности, по слову Моше, за исключением жертвы Новомесячия.

Однако Моше настаивал на том, что, несмотря на траур, все без исключения жертвоприношения этого дня должны были быть принесены:

“Вы должны были ее есть в святилище, как я повелел” (Ваикра, 10:18).

Аарон не соглашается с ним:

“И говорил Аарон, обращаясь к Моше… меня постигло такое горе, Если бы я ел грехоочистительную жертву сегодня, было бы это угодно Б-гу?” (там, 19).

Талмуд (трактат Звахим, 101а) объясняет ответ Аарона, что в пророчестве, полученном Моше, говорилось исключительно о жертвоприношениях, относящихся к освящению Скинии, однако на жертву Новомесячия это не распространяется.

Выслушав брата. Моше признал его правоту:

“И выслушал Моше, и понравилось ему это” (там, 20).

Ребе из Избицы обращает внимание на удивительный момент. Действительно, пророчество Моше казалось только указаний о жертвоприношениях, связанных с освящением Скинии. Сам Моше логично предполагал, что “по умолчанию” это указание распространяется на все жертвоприношения этого дня, включая жертву Новомесячия.

Удивительно, что в Галахическом споре Аарон использует аргумент, относящийся к сфере эмоций, а не логики:

“Меня постигло такое горе. Если бы я ел грехоочистительную жертву сегодня, было бы это угодно Б-гу?”.

Еще более удивительно, что Моше отказывается от аргументов  логики и соглашается с братом.

Для того, чтобы понять ответ Избицера, нам нужно сначала ознакомиться с его концепцией Тикуна (исправления), которое несет жертвоприношение. Принятие жертвы, согласно Избицеру, означает, что Творец,  постфактум, соглашается с тем, что событие, имевшее место в результате ошибки человека, вписывается в причинно-следственную картину развития мира (разумеется, при условии раскаяния человека). Есть случаи, когда жертва не принимается. По Избицеру это означает, что в таких случаях исправление греха будет осуществлено не при жизни человека или же носит эзотерический характер, не относящийся непосредственно к самому человеку[1].

Само принятие жертвы осуществляется, благодаря тому “коэны едят (жертву), а хозяева искупаются”.

Жертва Новомесячия представляет собой исключение. Она связана с ущербом Луны, который наложил печать ущерба на все мироздание. По словам Избицера, в самом корне Творения присутствует ущерб, подобно сказанному у пророка: “От утробы (материнской) ты назван преступником” (Йешаяу, 48:3). Таким образом, все сотворенное несет в себе ущерб, и человек призван этот ущерб исправить. Этот факт позволяет человеку предъявить претензию по отношению к Творцу, сотворившего его ущербным. И поэтому, по словам мудрецов, “хозяином” жертвы Новомесячия как бы выступает Сам Творец, который просит: “Дайте Мне искупление за то, что Я уменьшил Луну”. И здесь, как и в других жертвоприношениях, искупление приходит, когда коэны едят жертву. Коэны являются при этом посланниками человечества, которое принимает раскаяние Творца, сотворившего человека с ущербом, который мы должны теперь исправить.

Теперь становится понятным, в чем состояла первоначальная претензия Моше по отношению к Аарону и его сыновьям. Ведь, несмотря на то, что жертвоприношение человека может быть не принято, как упоминалось выше, в случае с жертвой Новомесячия Сам Творец повелевает ее принести. Как можно посметь отказаться выполнить это?!

И тогда Аарон отвечает Моше: Да, ты прав, я  должен был есть жертву Новомесячия, но я не смог бы это сделать, как должно. Ведь именно потому, что речь идет не о частном Тикуне (исправлении), а о миссии возложенной на поколения человечества курбан ле дорот  (жертвоприношение для поколений), я не мог позволить себе это сделать. Дело не только в моей личной трагедии, связанной с гибелью сыновей. Ведь они погибли именно  из-за того, что дерзнули исправить вышеупомянутый ущерб, и были за это наказаны. Другими словами, Творец, установивший этот Закон, положил предел возможностям человека – как возможностям постижения Его воли (в случае сыновей Аарона), так его эмоциональным возможностям – смиренно принять саму данность ограниченности постижения, обрекающую человека на совершение ошибок.

Поэтому Аарон говорит:

“Меня постигло такое горе. Если бы я ел грехоочистительную жертву сегодня, было бы это угодно Б-гу?”

Ведь Творец создал меня таким, что я не смог бы съесть эту жертву с должным осознанием. И, безусловно, что этот мой ущерб – он также от Творца!

И тогда: ” выслушал Моше, и понравилось ему это”.

То есть: именно   тогда Моше понял со всей глубиной, что несмотря на то, что на человека возложено Свыше принять на себя исправление прирожденного недостатка – собственного и Творения в целом – однако там, предельной точке, где заканчиваются возможности человека, Сам Творец вложил в его  сердце (и уста) претензию: “Почему  Ты создал меня таким?”, тем самым как бы “вынуждая” Творца исправить также и это.

И теперь понятно, почему Аарон отказался именно  от приношения “жертвы поколений”.

– Если бы речь шла исключительно о моей личной трагедии, здесь я нашел в себе силы преодолеть горе.  Однако принять на себя навеки, что я должен буду поступать так всегда, и у меня не будет выбора от этого отказаться  – это выше моих сил.

И Моше признал правоту своего старшего брата…

Здесь, казалось бы, можно поставить точку. Но Избицер добавляет еще одну деталь, выводящую нас на новый уровень осознания.

Он говорит:

“Однако сам Моше видел с совершенной ясностью, что благословенный Творец не оставит без исправления ни одну душу народа Израиля.

Поэтому сам Моше с легкостью принял бы на себя совершенно все”.

—

Подведем итог. У сынов человеческих, говоря словами поэта: “брошенных в пространстве, обреченных умереть”, есть по существу три возможности выбора.

Первая, заведомо проигрышная, пафос которой выразил Пастернак:

“Мы брать преград не обещали

Мы будем гибнуть откровенно“.

Кому не по душе трагический оттенок, может выбрать себе другой вариант такого подхода: “Помирать, так с музыкой”. Большая часть человечества, в зависимости от своих склонностей и настроений болтается между этими двумя вариантами.

Вторая возможность, которую выбирает глубоко верующий человек или глубоко верующий атеист J : я делаю максимум того, что могу сделать, а затем останавливаюсь и далее полагаюсь (или не полагаюсь) на Творца. Это путь Аарона, озвученный Избицером.

Однако существует также и третий путь, путь Моше, путь избранных Праведников, которые не останавливаются и продолжают усилия, потому что знают, что Творец никогда не оставит человека. Об этом пути много говорит раби Нахман из Бреслева. Он не только сам идет по нему, но призывает к этому всех своих последователей. Он учит нас:

“В мире нет места отчаянию!”

“Вам нечего боятся, ведь я иду впереди вас!”

Счастливы те, кто слышат этот призыв.

***

С учением раби Нахмана знакомятся здесь