Путь земли (3)

 

 

Итак, 18-го ияра выехал он из дому, из святой общины местечка Медведевка в город Николаев. А там был корабль, перевозящий груз пшеницы, и решил он отправиться на этом корабле через Одессу. Раньше же посланцы общин и вообще все те, которые направлялись в Святую Землю, боялись ехать через Одессу, ибо говорили, что плыть морем оттуда небезопасно. Но он, благодаря своей особой мудрости, сразу же понял, что по нескольким соображениям лучше отправиться на корабле из Одессы, ибо это гораздо короче пути через Галац. Также избавляешься от опасности, которая неизбежна на этом пути при выходе из реки Дунай в открытое море. Посему не обратил он внимания на всеобщую молву и отправился из Николаева через Одессу на Стамбул.

 

И попросил человека, который сопровождал его, купить побольше бумаги и чернил. И сразу же по прибытии на корабль начал записывать слова учения и наказал своему спутнику ни в коем случае не заглядывать в эти записи. Тот человек вынужден был дать слово, что не станет делать этого, после чего он доверил ему ключ от ящика, где хранились бумаги. При выезде же из Одессы пришло провожать их множество народу, обставили эти проводы большим почетом, и ехало за ним несколько экипажей, и было там большое ликование. Поднялись они на корабль и вышли в море, и в первые же сутки налетел ураган, и волны заливали палубу, так что пришлось им запереться в каюте, чтобы вода не проникла внутрь, и были гром и молнии, и дул ветер неимоверной силы. И охватил их страх великий из-за раскатов грома, и ливня, и грохота волн, и потому всю эту ночь не смогли они сомкнуть глаз.

 

***

 

Через четыре дня прибыли они в Стамбул и остались сидеть в порту, ибо не знали, в какой из домов могут они зайти, т.к. не могли отличить по виду мусульманина от еврея, спросить же они не могли, поскольку не понимали их языка. И когда заметили их сидящими в порту, привели к ним человека, который владел также и еврейским языком, чтобы он был у них переводчиком. И сразу же сняли для них удобное жилище в районе, называемом Галата. Но после того, как они вошли туда, по прошествии часа или двух он сказал, что не хочет там оставаться. Тогда переводчик спросил его, не угодно ли им остановиться в центральной части Стамбула, неподалеку от дворца султана, где запрещено появляться супружеским парам и куда имеют доступ только мужчины. Он ответил, что там несомненно ему подойдет больше, и тот ему открыл, что в том районе остановились сейчас посланцы, собирающие пожертвования для евреев Земли Израиля, а с ними еще двое евреев из наших мест, которые побывали в Земле Израиля и сейчас находятся на пути домой. Услышав это, он, благословенна память о нем, сказал сопровождавшему его человеку: «Я предупреждаю тебя – ни в коем случае не открывай, кто я, как бы тебя обо мне ни расспрашивали», и с этим они вошли в город.

По прибытии их на место, один из тех двоих, которые возвращались домой после поездки в Землю Израиля, сразу же признал спутника нашего ребе, благословенна память о нем, и спросил его, что он тут делает. Ответил он ему: «Я еду с этим человеком в Святую Землю». Тогда тот спросил: «А кто это?» Он ему ответил, что у него есть билет с австрийской границы, но не захотел открыть, кто же он такой, как наказал ему наш ребе, благословенна память о нем. И зародилось у них подозрение насчет нашего ребе, благословенна память о нем, что он, якобы, едет с целью поддержать распрю, направленную против знаменитого хасидского цадика, святого наставника нашего раби Авраама Калискера, будь память о нем благословенна, и против тех, кто примкнул к нему. И так запало им это заблуждение в душу, что они даже ухитрились найти тому несомненные доказательства, и уверились в том, что наш ребе едет в качестве посланца большой группы его противников. И начали они выспрашивать у человека, сопровождавшего нашего ребе, благословенна память о нем, нет ли у него какого-либо письменного послания, а тот ответил, что нет. Тогда спросили они, в чем состоит цель его поездки в Землю Израиля. Он ответил, что и это ему неизвестно. После этого они уже более не полагались на его слова и решили, что он тоже хочет их провести. И сказали они: «Хотя мы уже давно знаем тебя за достойного человека, тем не менее, сейчас мы начинаем сомневаться, таков ли ты, каким был раньше. Ответь, ты спрашивал у твоего ребе, раби Нахмана из Медведевки, можно ли ехать с этим человеком?» И он ответил им: «Да». Но они больше не доверяли его словам, как уже говорилось, ибо представилось им со всей очевидностью, что наш ребе, благословенна память о нем, едет будто бы с целью затеять интригу, направленную против жителей Земли Израиля.

 

***

 

И пошли они к нему, благословенна память о нем, чтобы разузнать у него самого, кто он таков, откуда он родом и из какой семьи, но он не захотел им ничего открыть. И тогда они прибегли к хитрости и повели расспросы на разные лады, чтобы выудить из него какие-нибудь сведения, по которым можно было бы понять, кто же он такой, но он, проявив мудрость, отвечал им так, что те не могли ничего себе уяснить. И совсем запутал он их, так что они не в состоянии были прийти к какому-либо выводу. Всякий раз он представлялся им другим человеком. К примеру, если они спрашивали, коген ли он, он отвечал: «Да». Когда же на следующий день они внезапно спрашивали, не Исраэль ли он, то в ответ опять слышали «Да». Тогда они удивлялись: «Как же так, вы сказали, что вы коген, а сегодня говорите, что Исраэль?» На что он отвечал: «Коген – это качество сердечной щедрости, а Исраэль -иное, и, благодарение Б-гу, есть во мне и первое из них, и второе». И сказали они: «По вам видно, что вы из тех, кто затевают споры, и ничего не хотят о себе открыть», и возненавидели его лютой ненавистью, и всячески поносили его и призывали на его голову ужасные проклятия несколько дней кряду. И по большей части все это исходило от одного из этих двоих.

 

***

 

А он, благословенна память о нем, обратился к ним с просьбой и сказал: «Не сомневайтесь в том, что я не открою вам истинную цель поездки в Землю Израиля, ибо мое сердце даже устам моим ее не доверяет, но, тем не менее, "как хорошо, и как приятно, когда братья сидят все вместе", хотя один не знает всего, что в мыслях у другого». А они ответили ему: «Если только ты откроешь свои планы, тебя, несомненно, ожидает огромное благо». Он же в ответ: «Не нужно мне от вас благ, и не открою я вам моих планов ни в коем случае, а на самом же деле именно вы-то и могли бы получить благо от меня, если бы только захотели». Ответили они ему: «По вашей манере говорить видно, что вы подражаете известным цадикам, вроде раби Баруха, раби Шалома или раби Нахмана, которые пользуются иносказаниями при разговоре о высоких вещах, но вы наверняка не из их числа, а из тех, кто затеял распрю с Калиским цадиком». И еще сказали ему, что прежде, чем он приедет в Землю Израиля, прибудет туда письмо о том, что он из разжигателей розни и соглядатаев, дабы он не сумел никого сбить с толку.

 

***

 

Пошли они также и к посреднику, занимавшемуся судовыми перевозками, он же был родом из Польши, а жену взял себе из восточных евреек, и теща его была вхожа во дворец султана, и был он там большим человеком. И обратились к нему вышеупомянутые люди с просьбой, чтобы он, ради всего святого, не дал возможности этому человеку (т.е. нашему ребе) выехать в Землю Израиля, т.к. он из тех, кто разжигает рознь и хочет добиться, не дай Б-г, высылки цадика и его сторонников оттуда. И, добавили они, если, мол, сможешь чем-то ему повредить, тебе будет причитаться с Неба двойная награда. А наш ребе, благословенна память о нем, и сопровождавший его человек, ничего об этом всем не знали…