Смириться с потерей

Три года после свадьбы мой второй сын заболел и скончался. Это было в новомесячье месяца Элул, ему было восемь месяцев.

Для меня это было серьезным кризисом веры, но не моей веры в Творца Мира. Моя вера в себя – это она разбилась вдребезги и сделала меня женщиной с отметкой стыда.

Чувство было ужасным. Меня постоянно преследовала мысль, что я серьезно согрешила. Ощущение было будто как в детстве, когда учительница в школе ловила меня в разговоре посреди урока, называла мое имя, и весь класс оборачивался: «Ты остаешься на десять минут после урока, остальные могут идти домой!»

Помимо жуткой травмы от потери ребенка, я испытывала страшный стыд. Раз я получила такое наказание, то, наверное, этому есть причина – оттуда и стыд.

Мне все время казалось, будто окружающие размышляют, какие, наверное, ужасные поступки я совершала в прошлом. Мне было стыдно за боль, причиненную моим родителям, бабушке и дедушке сладкого внука, которого уже нет. Мне было стыдно перед нашей общиной, состоящей из молодых семей, – пришла какая-то и испортила всем праздник, наверное, неудача гонится за ней повсюду…

С другой стороны, я испытывала благодарность к нашему раввину, к соседям и семье, несмотря на подавленное состояние. Глубоко внутри я была ошарашена: как это могло произойти?! Я ведь сделала тшуву, выбрала жизнь с Торой и заповедями… Почему сейчас? Почему со мной?! Мне было больно. Все, что мне хотелось – лишь спрятаться в комнате наедине с моими нетерпимимы страданиями, но каждый день во время шива[1] муж заставлял меня выходить к людям, пришедшим выразить соболезнования.

 Это было непросто. Никто не знал, что нужно говорить на соболезнованиях. В основном, все наши друзья были молодыми, у всех были маленькие дети. Я чувствовала их сострадание и слышала слова сочувствия, но, в то же время, меня преследовали неприятные мысли и ощущения: я видела на их лицах благодарность и облегчение в связи  с тем, что их дети дома в целости и сохранности. Я знаю, что все хотели, как лучше, но было непросто. Одна женщина села рядом со мной с грудным ребенком на руках. Не знаю, как я это вынесла…
 

Но, со всем этим, были моменты, полные эмпатии и участия со стороны знакомых. Одна из подруг без конца убирала и чистила мне квартиру, другая приносила еду каждый день, все пробовали утешить нас любыми способами. Были те, кто делились своими историями – как они смирялись с потерей… Всё это наполнило меня глубокой благодарностью, которую я никогда не забуду.

Недели после шива были полны интенсивой внутренней работы – я никогда еще не тратила столько сил на мысли о будущем мире[2]. Я хотела найти смысл в смерти моего ребенка. Если бы я не укрепилась в вере после такого тяжелого испытания, то его смерть, наверняка, виделась бы мне пустым издевательством.

Я снова стала посещать уроки Торы, и я молилась Создателю, чтобы излечил мне душу. Согласитесь, это поразительно – просить утешения в том же Месте, из которого мне послали страдания. Мне это напоминало ребенка, который в слезах просится на руки к родителям, именно тогда, когда они сами его отчитывают.

Просыпаться по утрам, понимая, что мой ребенок не со мной, было невыносимо. Его вещи были разбросаны по комнате – утешение пришло тогда, когда одна из подруг помогла мне собрать их и забрала из дома. Не переставая плакать, мы клали сладкие маленькие одежки в ящик.

Только тот, кто терял ребенка, может понять эту боль. Этот страх и стыд. В конце концов, я была его матерью! Как может быть, что он мог умер во время моего «дежурства»?! Неужели это то, что я сделала с самым чудесным подарком, который получила в жизни? Мной целиком овладело чувство безнадежности. Я мучила себя мыслями: что со мной могло бы быть? Что, если бы ребенок не умер? Я пришла к отчаянному выводу, что больше не удостоюсь родить детей, будто бы меня уволили с должности, о которой я так мечтала – о должности матери.

Что касается наших с мужем отношений в тот период – я не могла с ним говорить, не могла верно выражать своих чувств. Он постоянно убегал в синагогу и клал голову на Арон Акодеш[3], подпевая стонами боли. Я не переставала плакать, а он был бездейственным и нервным. Мы пробовали общаться, но были слишком неопытными и спутанными.

Наша любовь друг к другу замкнулась печалью. Мы потеряли ту легкость, которая была в отношениях, когда был жив малыш.

Но, слава Творцу, мы никогда не теряли веры в Него. Мы безумно благодарили Его за первого ребенка, которому отдавали всю любовь и тепло.

На самом деле, я до сих пор восхищаюсь, как Творец помог нам: тогда мы были женаты всего три года, наши отношения могли сгореть очень быстро. Ведь такая неизлечимая боль может с легкостью разрушить человека, брак, целую семью. Никогда не позволю этому произойти!

Спустя несколько месяца после смерти ребенка, я узнала, что снова беременна. Ничто не оживило меня так, как эта новость. Я будто видела сообщение от Творца: «Я верю в тебя, дочка… И да, ты все еще в должности!». Тут я начинала потихоньку понимать, что смерть малыша была волей Создателя, и сейчас он находится там, с Ним. Могло быть море причин его смерти. Его душа спустилась в мир с конкретной миссией, и спустя восемь месяцев выполнила ее.

В тот год моя двоюродная сестра, жившая в Калифорнии, муж которой был одним из крупнейших продюссеров Голливуда, потеряла своего сына. Она была далека от Торы и заповедей, но, несмотря на безумное богатство, не обрела утешения и не смогла встать на ноги. Несколько месяцев после того, она покончила с собой. Это обернулось двойной трагедией для семьи.

Я в жизни не стану осуждать ее, я все время молюсь за нее. Если бы не мое упорство в вере в Создателя, в то, что Он управляет миром, может, и я бы пришла к такому состоянию, не дай Бог…

Творец дал нам великий подарок – Тору. Я знаю, что Он очень любит меня, и всему, что Он делает, есть причины. Я знаю, что мы приходим в мир, чтобы выучить некоторые уроки, «пройти тест» и выполнить миссию, которую доверили нам Сверху. И для чего это все? Чтобы мы росли и возвышались духовно, в своей вере, в первую очередь. В Торе евреям было дано обещание – что будет Воскрешение Мертвых, и я жду этого момента, это будет невероятная радость…

К сожалению, у моей двоюродной сестры не было такого утешения – Торы – жизнь, на которую не смотришь с верой, иногда кажется очень жестокой. Если за смертью ребенка не видно Божественного Провидения, то не на что опереться, нет пути обрести душевное спокойствие.

Итак, меньше, чем через год после тех событий, нас благословили Сверху чудесным сладким мальчиком, а затем, еще детьми. Каждый ребенок был новым утешением для нас. Испытания жизни помогли мне обрести правильный взгляд на вещи. Я безумно ценила то, что имела, особенно, здоровье детей.

Главное, что помогло мне снова обрести внутренние силы и здоровую самооценку (буквально – мое личное «воскрешение мертвых») – это первые месяцы после смерти малыша: несмотря на стыд и отчаяние, я продолжала идти рядом с Творцом, с еврейством и с моим мужем.

Именно это помогло мне почувствовать внутри себя человека, который никогда не сдается и не опускает руки!

Ведь Творец никогда не забывал обо мне! Он всегда был, есть и будет со мной. Близко близко…