Еврейская песня

В 1973 году мы с женой и трехлетней дочкой поехали отдыхать в Крым. Самолет прибывал в Симферополь очень поздно. До Евпатории, куда мы ехали, было еще два часа, так что приезжали в город в двенадцать ночи. У меня есть редкая черта – в любом городе очень быстро находить нужные знакомства.

 

Кстати, мои способности очень использовало мое начальство. Так было и на этот раз. В автобусе я разговорился с шофером. Он взял нас к себе домой. Угостил, и мы прожили у него несколько дней. Потом мы нашли квартиру. Далеко от моря, но она была очень хорошая.

 

В Евпатории прекрасный пляж и море, но угнетает изобилие больных детей. Поэтому жена в дальнейшем категорически не хотела там отдыхать. Деньги у нас были. Мы питались только в ресторане. Еще ели шашлыки. Это было очень весело. Если в очереди стояло хотя бы одно лицо кавказской национальности, шашлыки доставались, а на крики окружающих: "Зачем ему пятьдесят шашлыков?" – был ответ: "У меня большая семья".

 

В Иерусалиме я узнал, что брать без очереди запрещено еврейским законом. Я попытался применить этот же прием, присоединившись в магазине к ближайшему другу, Шломо. Он из Грузии. Но он взял мою сумку и отнес в конец очереди.

 

Теперь о главном событии. Коренные жители Евпатории не переваривали отдыхающих, за счет которых жили. Такова природа человека. В нашем подъезде жил какой-то старичок. Он каждый раз приветливо здоровался с нами. И интересовался, хорошо ли нам здесь отдыхать. Его поведение представляло резкий контраст. "Псих", – сказал я жене. Она согласилась.

 

За три дня до нашего отъезда, он вдруг ввалился к нам в комнату. На лице была сияющая улыбка. Обращаясь к жене, он разразился длиной тирадой на идише.  Я сказал, что жена не знает идиш. Потом он повернулся ко мне: "Послушайте, что ваша жена еврейка, я не сомневался ни на минуту. Но ваши усы меня смущали. Я был уверен, что вы грузин". Усы я носил с семнадцати лет. Пару лет назад к ним добавилась борода. "Послушайте, – не сдерживая радость, говорил мужчина. – Я умоляю, у меня освободилась квартира. А если бы и не освободилась, я нашел бы своим жильцам другую. Переходите ко мне. Моя жена хорошо готовит еврейские блюда. Я не возьму с вас ни копейки – живите сколько угодно. Только пойте каждое утро: "Ломир алэ инэйнем". Это будет оплата. И поверьте, я буду ваш должник. Я ведь так давно не слышал еврейской песни".

 

Мы не могли воспользоваться гостеприимством старого еврея. Оставшиеся дни я по утрам приходил к нему и пел "Ломир алэ инэйнем". А он все время плакал. Я был молод и никак не мог понять причину слез. Ведь я пел такую радостную свадебную песню. Через три дня мы уехали. Старичок просил нас на следующий год обязательно приехать к нему. Я обещал, но больше никогда не был в этом городе.

 

Я не могу окончить этот рассказ, потому что все время плачу. Это непонятно. Ведь я пишу о веселой и радостной песне "Ломир алэ инэйнем". Возможно, только сейчас я понял, почему он плакал. А, может, просто старею. И мне стыдно, почему я больше не ездил в Евпаторию.

 

Иногда меня спрашивают: у тебя хороший голос, почему ты не зарабатываешь на свадьбах пением? Я отвечаю: все, что можно было заработать моим голосом, я уже получил сполна. А если я думаю, что меня поймут, рассказываю эту историю. Кроме того, я все время стараюсь петь. Мне кажется, своим пением я привлекаю людей к Творцу. Ведь песня воздействует прямо на еврейское сердце. Эффект от нее часто намного больше чем от самой умной речи.