«Дедушка» из Новардока

 «Дедушка» из Новардока

 «Я решил, что прежде всего мне следует позаботиться о том, на что жить», — сказал он. «Вы обеспокоены тем, на что жить?! — переспросил р. Исраэль Салантер. — Но что Вы приготовили из того, с чем могли бы умереть?»

Раби Йосеф-Юзл бар Шломо-Залман Горовиц (Саба из Новардока; /ок.1848—1920/ гг.) — выдающийся мыслитель и педагог, один из духовных лидеров движения Мусар, автор классической книги Мусара “Уровень человека“.
Родился в литовском городке Плунге, расположенном недалеко от границы с Пруссией; его отец был даяном (судьей) этого городка.
Женился на дочери торговца мануфактурой   из соседнего городка Швекшене.
Незадолго перед свадьбой отец невесты скончался, оставив вдову и восемь сирот, старшей из которых была невеста р. Йосефа-Юзла. Он принял на себя заботу об осиротевшей семье и возглавил торговый дом покойного тестя. Проявив исключительные деловые качества и энергию, молодой коммерсант преуспел и быстро разбогател. Однажды, закупая товары в приграничном прусском городе Мемеле (Клайпеде), он столкнулся на улице с раби Исраэлем Салантером.   Они разговорились, и р. Йосеф-Юзл рассказал, что ему пришлось временно оставить изучение Торы из-за того, что на его плечах лежат заботы о большой семье. «Я решил, что прежде всего мне следует позаботиться о том, на что жить», — сказал он. «Вы обеспокоены тем, на что жить?! — переспросил р. Исраэль Салантер. — Но что Вы приготовили из того, с чем могли бы умереть?». Эти слова, произнесенные прославленным мудрецом, положили начало глубокому духовному перевороту в сердце р. Йосефа-Юзла. Теперь, во время каждого приезда в Мемель, он стремился посещать уроки р. Исраэля Салантера. После тринадцатого урока он сообщил своей семье, что принял окончательное решение: оставить коммерцию и целиком посвятить себя изучению Торы.
В этот период он учился не менее восемнадцати часов в сутки — основную часть времени стоя, чтобы не задремать от усталости.
В  1882 году умерла при родах его жена — потрясенный этим горем, р. Йосеф-Юзл раздал своих детей по разным семьям и затворился от мира в одном из домов, в пригороде Ковно, Слободке.
Он не покидал своего убежища и никого не допускал к себе в течение полутора лет. Скудную пищу ему передавали через маленькое оконце, а если ему была необходима та или иная книга, он сообщал об этом запиской. Большинство знатоков Торы осуждали такой образ жизни, опасаясь, что его поступок повлечет за собой «осквернение Имени Всевышнего» (хилуль Ашем) — и лишь один из ближайших учеников р. Исраэля Салантера, р. Симха-Зисл Зив (Саба из Кельма) с удивлением заметил: «Ну, какое же осквернение Имени Всевышнего может быть в том, что еврей целиком сосредоточился на изучении Торы?!»
Р. Йосеф-Юзл планировал оставаться в добровольном заточении в течение семи лет — но вмешалась российская полиция. В одной из русских газет появилось сообщение о том, что среди евреев Ковно возникла «новая секта», которая, «возможно, имеет политическую подоплеку». Почти одновременно в полицию поступил донос, будто в доме, где затворился р. Йосеф-Юзл, скрывается тайная мастерская фальшивомонетчиков. Полицейские ворвались в его комнату, взломав двери, — при обыске ничего подозрительного обнаружено не было, однако власти потребовали от р. Йосефа-Юзла прервать «затворничество».
Вскоре после этого р. Йосеф-Юзл женился вторично, условившись с тестем, что тот возьмет на себя заботу о семейном бюджете.
В течение всей недели р. Йосеф-Юзл по-прежнему занимался в специально арендованной для этого комнате — и лишь перед шабатом возвращался к семье.
Позднее один из друзей построил для него избу в чаще леса, недалеко от белорусского города Новоельни, и р. Йосеф-Юзл прожил в ней в одиночестве около десяти лет.
Лишь порой его навещали соратники по движению Мусар; согласно некоторым свидетельствам, среди посещавших его в лесном убежище был и р. Исраэль-Меир Акоэн (Хафец Хаим).
В необычных условиях отшельнической жизни в сердце р. Йосефа-Юзла укреплялась особая, доверительная связь с Творцом.
Однажды вечером, когда р. Йосеф-Юзл занимался в своем лесном доме, у него закончились свечи. Увлекаемый уверенностью в том, что Всевышний позаботится о нем и предоставит ему возможность продолжить изучение Торы, р. Йосеф-Юзл открыл дверь хижины и шагнул в темноту. В этот момент из глухой лесной чащи вышел незнакомый человек, протянул ему свечу и исчез. На протяжении последующих десятилетий р. Йосеф-Юзл хранил среди своих вещей огарок этой свечи — как свидетельство того, что Всевышний принимает на себя заботу о человеке, который всецело полагается на Него.
В другой раз, после многих лет отшельнической жизни, р. Йосеф-Юзл посетил врача в Вильно — он пожаловался на боли в сердце и на кровяные выделения из горла. После осмотра врач заявил, что его жизни угрожает серьезная опасность и предложил ему курс лечения, связанный с полным изменением образа жизни. Р. Йосеф-Юзл с улыбкой ответил, что всецело полагается на Всевышнего: Б-г сохранит ему жизнь и возвратит здоровье, — после этого он вернулся к своим обычным занятиям.
В 1894 году р. Йосеф-Юзл начал посещать р. Симху-Зисла Зива (Сабу из Кельма), возглавлявшего знаменитый Бейт аталмуд (Дом учения) — высшую школу для особо одаренных молодых знатоков Торы.
Р. Йосеф-Юзл оставался в Кельме недели и даже месяцы — в конце концов, р. Симха-Зисл убедил его покинуть лесное убежище и перейти к активной деятельности, чтобы передать свой уникальный духовный опыт другим.
Около  1896 года р. Йосеф-Юзл основал ешиву в белорусском городе Новардоке (Новогрудке).
Он приступил к осуществлению этого проекта, не имея никаких средств. В полной мере полагаясь на помощь Б-га, р. Йосеф-Юзл утверждал, что «каждый ученик принесет с собой и свое пропитание», — и действительно, постепенно обнаружились меценаты, готовые жертвовать тысячи рублей в год на поддержку новой ешивы. Действуя с колоссальной энергией и огромной самоотдачей, р. Йосеф-Юзл смог в короткий срок собрать триста учеников, и еще шестьдесят молодых семейных знатоков Торы — в колеле, созданном при ешиве.
Р. Йосеф-Юзл обладал сильнейшим влиянием на учеников: он сумел вселить в их сердца стремление к духовному совершенству и сплотить их в одну семью. Все имущество учеников было общим. Если кто-то получал посылку из дома, он немедленно распределял полученное — одежду, белье, продукты — между товарищами, не оставляя себе больше, чем остальным. Тот, кому доставался новый костюм, в первую очередь давал его поносить друзьям, а потом уже примерял на себя.
Первое годы р. Йосеф-Юзл жил вместе с учениками, как один из них, а затем перевез из Слободки свою семью. Но и после этого его квартира оставалась как бы частью ешивы: двери были всегда распахнуты, каждый из учеников мог в любое время зайти к нему, поесть, попить, а также взять во временное пользование посуду или одежду. И когда в ешиве бывали трудные времена, р. Йосеф-Юзл закладывал в ломбард всю свою домашнюю утварь — вплоть до одеял и подушек, чтобы на вырученные деньги купить хлеба для учеников. Часто бывало, что его субботний сюртук всю неделю находился в ломбарде, а перед шабатом он выкупал его, закладывая взамен свою будничную одежду.
Он воспитывал в учениках битахон — умение полагаться на помощь Б-га, перекладывая все свои заботы на Его «плечи», согласно сказанному в стихе псалма, который р. Йосеф-Юзл любил повторять: «Возложи на Г-спода свою ношу, и Он поддержит тебя» (Теилим 55:23). Он никогда не беспокоился о том, что произойдет завтра и, тем более, спустя более отдаленное время. Например, он не позволял в своем доме запасать на зиму дрова, картошку и другие овощи, следуя в этом словам Талмуда (Сота 48б): «Тот, кто имея ломоть хлеба в котомке, беспокоится о том, что он будет есть завтра, называется маловером».
Р. Йосеф-Юзл говорил, что поскольку «все доходы определены с Небес от одного Рош ашана до другого» (Бейца 16а), человек, предпринимающий избыточные усилия для того, чтобы обеспечить себя пропитанием, а затем и разбогатеть, подобен суетливому пассажиру, который подталкивает стены несущегося вагона, чтобы быстрее добраться до цели своего путешествия (там же с.254).