Путь Земли-5

…А на следующий день пришел он и сообщил, что причалило к берегу иностранное судно с евреями на борту, и оказался среди них также и опытный резник мяса. А на том судне прибыл известный хасидский цадик, реб Зэев Вольф из Черной Остроги, да продлятся дни его, и другие значительные лица, и разузнавали по поводу нашего ребе, благословенна память о нем. Тогда спутник нашего ребе рассказал им, как обстоят дела, и тотчас послал раби Зэев за ним, чтобы пригласить его к себе в гости и предложить ему жилье по соседству.

 

Но не захотел наш ребе, благословенна память о нем, отправиться туда, и сказал, что здесь ему подходит больше. Ибо в Стамбуле проделывал он всевозможные ребяческие выходки, расхаживал по улицам босиком и без верхней шляпы, в одной кипе, обрядившись в необычное платье, носился по базару с подростками, играя в войну, причем кто-нибудь из них изображал собой Францию, а кто-нибудь – другую страну, и вели они боевые действия по всем правилам стратегии и тактики. И немало подобных чудачеств проделывал он в Стамбуле, но через некоторое время на том постоялом дворе, где он жил, вспыхнула эпидемия, и это вынудило его бежать оттуда, так что ничего не оставалось, кроме как принять приглашение раби Зэева, упомянутого нами ранее, и поселиться у него. Последний устроил в честь нашего ребе торжественную трапезу и окружил его особым почетом. И хотя некоторые его поступки и шли вразрез с желаниями раби Зеэва, однако любовь прощает все, и оттого он ничем не обнаруживал своего удивления. Так, всякий раз, когда раби Зэев молился в субботу у амуда, как принято у больших раввинов, наш ребе, благословенна память о нем, сидел за трапезой (ибо уже успел к этому времени помолиться и приступить к субботней трапезе). И то же повторялось наутро, и на исходе субботнего дня. А в то время, когда раби Зэев садился за третью трапезу, наш ребе уже читал благословение после еды, а затем просил у своего спутника посмотреть, не показались ли в небе звезды (что является признаком окончания субботнего дня), и тогда он сразу же читал вечернюю молитву, закуривал трубку и входил в дом к раби Зеэву, который только лишь недавно сел за последнюю субботнюю трапезу, по обычаю больших раввинов. Но как только наш ребе входил к нему в одной кипе, без верхней шляпы, без гартла (молитвенного пояса) и с трубкой в руке, раби Зезв сразу же принимал его с великим почетом, быстро заканчивал трапезу, прочитывал благословение, затем -вечернюю молитву, отделяющую субботу от будней, и начинал беседу с нашим ребе, за которой они проводили почти что всю ночь. И между ними царила великая любовь.

 

Как мы говорили ранее, наш ребе, благословенна память о нем, вел себя там подобно самым что ни на есть простым людям, и даже предавался всевозможным ребячествам. А один раз был он на могиле цадика раби Нафтали, благословенна память о нем. Множество самых разных вещей происходило с ним в Стамбуле, так что даже трудно все пересказать, и, как можно было понять из его собственных слов, он находился там в большой опасности, и был уверен, что ему оттуда ни за что не выбраться, и там суждено ему окончить свои дни. Но Всевышний в Своей милости совершил для него настоящие чудеса, и ему удалось все преодолеть. И те странности поведения, о которых рассказывалось выше, очень ему в этом помогли. А в тот раз, когда он вернулся после посещения могилы цадика раби Нафтали, свалился он внезапно на землю и пролежал так несколько часов. А после положили его в кровать, и он не вставал до полудня следующего дня, и лежал, как будто при смерти, пока не пришел к нему на помощь Всевышний, и тогда он смог встать с постели и почувствовал себя здоровым. И всякий раз вырастало на его пути множество опасностей и преткновений. Но, как было ясно из его слов, поношения, обрушенные на него, его незатейливое поведение и чудачества очень ему помогли.

 

И говорил наш ребе, благословенна память о нем, что он так приучил себя к такого рода самоумалению, так погрузился в него, что когда он добрался наконец до Святой Земли и хотел избавиться от этого, ему пришлось заставлять себя силой, настолько это вошло у него в привычку. Также и впоследствии, по его возвращении из Земли Израиля, это умение умалить себя было для всех чем-то совершенно необычным.