Миледи и сапожник

Миледи и сапожник

 

Аршак Петросян – коренной тбилисский сапожник, настоящий мастеровой. Взяться за работу он был вынужден в четырнадцать лет. Его отец уехал на зара­ботки в Россию, там и остался. Аршак рано женился. Влюбился в одноклассницу Хатуну, с которой дружил с первого класса. Его тесть, Григорий Сихарулидзе, сам был женат на горской еврейке. В свое время родственники Григория не призна­ли новую невестку и он перестал с ними общаться. Так что зять-армянин его не раздражал. Парень был трудолюбивый. Дочку его обожал.

И вот одна за другой родились четыре девочки. Товарищи звали Аршака дамским мастером. Он не обижался. Мечтал: "Вырастут дочки. Станут Сихару­лидзе. Поступят в мединститут". Он не хотел зятя-сапожника. Мечтал, чтобы зять учился, доктором бы стал, а внук – профессором. Ради этого Аршак работал по четырнадцать часов в день. Зато в сладких снах он видел зятя с большим черным портфелем. Такой носили лекторы университета, что напротив сапожной мастерской.

 

Пришла перестройка. Открыли границу, и все, кому не лень, стали таскать из Турции, Китая вместо обуви всякую гадость. Нормальная кожа пропала. Хозяева собрались переезжать в Россию. Звали Аршака с собой. Но он же видел поведение русских женщин. Какой это был бы пример для дочек?

В Тбилиси в этот момент открыли еврейскую школу. Соседка жены сказала, что его дочек могут принять. Там тепло. Перешли туда все хорошие учителя. Аршак сам пошел посмотреть. Увидел – сердце порадовалось. Рав такой молодой, красивый, уважительный. Правда, обидел: коньяк "Арарат" не взял. Зато у рава и дочки, и жена – просто чудо. Такие скромные, умные, красивые. А младшая такая лапочка! Одна женщина в брюках в школу зашла, а девочка рава спрашивает:

-Ты тетя или дядя?

Женщина смутилась. А она продолжает:

–По лицу ты тетя. А по брюкам – дядя. Кто же ты?

Дочки Аршака стали учиться в еврейской школе. Он был доволен.

Вскоре сапожники стали никому не нужны. Многие друзья Аршака вдруг ока­зались евреями и начали уезжать: кто в Америку, кто в Германию, кто в Бельгию. Но он боялся. Потом твердо сказал жене:

–Едем в Израиль. Посмотри, какие детки у нашего рава. Я тоже хочу, чтобы мои такими выросли.

Теща отыскала родного брата в Нетании. Написали письмо. Он сказал, чтобы приезжали.

Аршак взял с собой только инструменты. "Евреи – умный народ, им мастеро­вые нужны", – уверял он.

В аэропорт семья прилетела ночью. Тещин брат Хаим встречал их на своей машине. Удивило, что на нем не было кипы, как на раве. Но Аршак промолчал. В дороге была пробка. В Нетанию они въехали утром. Аршак выглянул из машины и заорал:

–Жена, куда ты меня притащила?

Было лето. Юные израильтянки шли в школу. Голые животики, сапожные гвоз­дики торчали изо всех дырок.

–Хаим, поворачивай назад. Мы тут минуты не останемся. Чтобы мои дочки этовидели? Ни за что, – разорялся Аршак. Он стал ругаться по-армянски, как настоя­щий сапожник в мастерской. Неожиданно его взгляд остановился на группе девочек лет четырнадцати, пе­реходивших улицу. От переизбытка чувств он заплакал:

–Моя мама тоже так одевалась: юбка в складочку, носочки. Сорочки с длинны­ми рукавами. Вай-ме, мама дорогая! Они еврейки?

-Да.

Как называется эта школа, Хаим?

-"Бейт-Яаков".

-А моих детей туда примут?

-Я могу тебе помочь. Директриса этой школы покупает юбки у меня в магази­не, я делаю ей хорошие скидки. Но ты же мечтал, что твои дети поступят в мединс­титут, зять будет доктором. Девочек после окончания школы не примут в институт. Зять не будет врачом. Пусть будет сапожник, – согласился Аршак. – Хаим, ты помнишь кино "Три
мушкетера"?

-Да, Аршак-джан. Помню, конечно.

-Там миледи была, помнишь?

-Как не помнить, помню.

-Хаим, я не хочу, чтоб мои дочки были, как миледи. Я лучше их сам убью.

-Не дай Б-г, Аршак-джан.

-Или еще лучше я сам себя убью, Хаим!

-Тогда я тоже себя убью, Аршак!

-Как ты сказал, Хаим, называется эта школа?

"Бейт-Яаков".

-Всех детей в "Бейт-Яаков", Хаим!

-Ты только не нервничай, Аршак.Устроим, – пообещал Хаим.

–И жену туда же. Чтоб знала, как детей воспитывать. Иначе мы уедем. Я их документы в гробу видал.Ты меня знаешь.

Хаим сдержал слово. Он только никак не мог понять, почему ему в свое время не пришла эта мысль.

Директор школы очень растрогалась, услышав почти фантастическую исто­рию про настоящего тбилисского сапожника. Девочки начали учиться. Аршак от­крыл сапожную мастерскую напротив школы. Со всеми ученицами "Бейт-Яакова", заносившими в починку обувь, говорил только по-армянски. Удивительно, но они его прекрасно понимали.

 

А потом я встретил старшую дочь Аршака в автобусе – там было полно анге­лов. Познакомил ее с сыном профессора медицины из Ленинграда. Они пожени­лись. Уехали с мужем преподавать иудаизм в Москву. Но это уже другая история.